Шаг в аномалию (Зерно жизни) [СИ] - Дмитрий Хван

— Веди давай, Бажен! Где Бекетов?

Казак молча указал направление. Тут явно не так давно были люди — ломились через кусты, ломая ветки. Ещё два трупа лежало перед упавшим от старости деревом, покрытым зелёным мхом. Ого, да тут пищаль поработала! Вместо лиц — кровавое месиво.

— Матвей! Пётр Иваныч! — заголосил дурным голосом Бажен.

Не успели на него цыкнуть, как из-за деревьев выкрикнули сильным голосом.

— Баженка! Ты ли? А это чьи людишки будут? Кто такие?

— Матвей! То ангарского воеводы люди, дошёл я до них.

Казак, разговаривавший с Баженом вышел из-за деревьев, за ним показался второй, одна рука которого висела как плеть, зато вторая крепко сжимала тяжёлую саблю с широкой елманью.

— Игнат! А Пётр Иваныч, жив ли?

— Ужо атаман наш и сабелькой играть пытался, — ухмыльнулся Игнат.

— А вот Чеслав совсем плох, две стрелы из него вытащили, да копьецом в спину ударили в сече, — покачал головой Матвей. — Не вытянет.

— Парни, давайте по-быстрому! Трое смотрите периметр, остальные кладите тяжёлых на носилки и надо убираться отсюда.

— Брацких людишек не видно со вчерашнего дня, видать, ушли, убоялись пищального боя. А у нас и зелье как раз вышло, — сообщил Матвей.

— Ясно, но всё равно, надо быть начеку, — ответил Карпинский.

Несмотря на уверения Бекетова в том, что он способен идти, его уложили в растянутую на слегах плащ-палатку, на вторую был уложен Чеслав, лицом бледный как сама смерть. Бажен хотел, было схватиться за носилки, но молодого казака прогнали, сам не здоров ещё, мол. Процессия направилась к реке, с осторожностью неся раненых и внимательно оглядывая окрестности. До ботика добрались без приключений, вскоре, развернувшись, речной кораблик лёг на обратный курс.

Байкал, посёлок Новоземельский, сентябрь 7137 года, (1629)

Вчера под вечер в бухточку вошёл струг ясачной команды, что была отправлена в юго-западную часть Байкала, в район современного города Слюдянка. Команда обследовала Култучный залив, найдя район Култука более подходящим для колонизации, чем район Слюдянки. Да и река там шире, годная для хождения по ней в устье, отмечена великолепная бухта у мыса Половинный — и всё это на фоне фантастически красивой природы. Морпехи и казаки прикрывали осматривающих окрестности научных специалистов. К сожаленью, из слюды, бывшей вокруг во множестве: мелкой россыпью окатышей средь камней в ручье, вкраплениями этого минерала в камне, а особенно на скальных склонах, где они блестели на солнечном свете, пользы извлечь было невозможно. Идея о том, что тут на каждом шагу заготовки на оконные витражи, провалилась. А заниматься добычей слюды со склонов скал — некому и незачем. Так что пока идея добычи слюды была похоронена. Но, как всегда бывает, одна проблема принесла за собой другую.

— Товарищ полковник, Андрей Валентинович, мы нашли ещё кое-что. То, что несомненно важнее слюды, — сказал Саляев, снимая рюкзак и доставая из бокового кармашка пакетик с издававшем лёгкий металлический звон содержимым.

У Смирнова заметно округлились глаза, когда Саляев высыпал на доски стола содержимое пакетика.

— Где ты это нашёл, — растеряно произнёс полковник, стараясь придержать рукой упрямо пытающиеся скатиться со стола гильзы.

— Мы наткнулись на них в долине реки Слюдянка, примерно в трёх километрах от берега. Причём сначала были замечены характерно расщепленные стволы деревьев на уровне человеческого тела.

— Патрон калибра 5,56, американский стандарт М855. Охренеть! Какого чёрта они тут делают? Неужели…

— …у них тоже есть своя аномалия? — Ринат закончил мысль полковника.

— Что ещё нашли?

— Не знаю, сколько их было, по-видимому, это был разведывательный отряд, который устроился на реке лагерем. Оборудованное кострище, прикопанный мусор: консервные банки, обрывки перевязочного материала. Не более десяти человек, я уверен.

— И что ты сделал?

— Дальше мы не пошли, я не стал рисковать специалистами, стрелки из них фиговые. Потом через наших тунгусов пытались расспросить туземцев на берегу Байкала о людях, которые были на реке.

— Ринат, ты присядь…

— Ну короче, выяснилось, что янки появились с севера от реки, среди них был один раненый. Они, вольно выражаясь, напрягли туземцев на мясо и баб, потом заставили построить им чум. Местный бурятский князёк пожаловался этим… короче, монголам, у которых они в зависимости.

— Ну и что случилось? — воскликнул Смирнов.

— Янки ушли вверх по реке, когда увидели воинство монголов. А те не пошли за ними в леса. Там ещё факт чёрных людей свою роль играет, видимо.

— Негры что ли?

— Ну да, туземцы особенно их боялись, демонами их наверное считали, тут ничего удивительного.

— Так, а теперь и нам их опасаться стоит. Если они на Байкал выйдут. И надо остальных предупредить, ты когда на Ангару пойдёшь?

— Через три дня, наверное, надо струг подлатать кое-где и людям отдохнуть. А то на обратном пути совсем вымотались — ветры волнами к берегу прижимали, да ещё ветер сам резкий такой, зараза.

— Осенний Байкал не подарок. Ладно, отдыхайте, я ещё с тобой потом поговорю, обмозгуем, что делать будем.

Поморье. Святица, весна 7138 года, (1630)

Реки очищались ото льда, свинцовые воды несли к Белому морю устью сталкивающиеся и лопающиеся льдины, которые создавали непрекращающийся рокочущий шум. Край смелых людей, отважных мореходов, умелых кораблестроителей, осваивающих для Новгорода, а потом и Московской Руси холодный неприютный Север, родина великого Ломоносова — это Поморье. Этот край населяли не бесправные, закрепощённые и лишённые Годуновым права на переход от одного хозяина к другому в Юрьев день крестьяне, здесь жили свободные, не знавшие кабалы люди. Приход весны означал скорое начало морских промыслов, жившие ими поморы уже готовили свои корабли и снаряжение к выходу в море.

Староста беломорской деревни Святица, Вигарь, в сильной озадаченности почёсывал затылок, надвинув шапку на лоб. То, что предлагали эти двое молодцов, совершенно выбивало почву из-под ног старосты. Савелий Кузьмин, после обстоятельного разговора с Дмитрием Борецким, указал сыну местность для сбора людей и место отправки в путь до Сибирской землицы. Это земли, некогда принадлежавшие семье Борецких, а именно, знаменитой Марфе-посаднице, известной своей непримиримостью к Москве, да лояльной Литве. Она была последней хозяйкой этих земель, а после того, как Новгород окончательно стал частью Московского царства, эти земли у Борецких отняли в казну.

В близлежащих деревеньках удалось соблазнить на новые земли шестнадцать семейств, являвшихся язычниками для остальных людей. Желание, изъявленное ими, было вполне осознанным, так как после того, как все близлежащие земли давно уже были переданы Соловецкому монастырю с беломорских островов, житьё их стало тревожным. Не ровен час, донесёт кто из ревнителей веры про языческие обряды, ими отправляемые, да нагрянут по их душу слуги Господни. А тут, как раз, добрые люди о свободной да богатой землице молвят, где нет гонений на веру отчую. Никак, знак Богов это. Да шесть семей пришло с Белоозера, это уже людишки Авинова постарались. А тут пришлось Кузьмину тридцать рублей подъёмных, данных им Авиновым, позже за них уплатить. Итого вышло сто шестьдесят восемь душ, да со скарбом и скотиной мелкой. Вот и пришли Тимофей Кузьмин да Никита Микулич к старосте Святицы — нанять кочи малые для доставки людей и груза к устью Енисея, а там и по реке до острога Енисейского. Вигарь, ещё с отцом ходивший в Мангазею, знал маршрут не понаслышке, как и то, что устья рек, впадающих в Студёное море очищаются ото льда лишь летом. Староста пробормотал, что необходимо с главами семейств, кочами владеющими, перемолвиться, дело серьёзное донельзя, мол.

— Оно понятно, что дельце важное, да и мы не поскупимся, — уверил Тимофей.

Оплатить они были готовы золотом, а на месте и мягкой рухлядью добавить за старание. Перемолвка затянулась до глубокой ночи, при свете лучины мужики решали, как всё же поступить — рискнуть и, взяв золото, отвезти этих странных людей до Енисея или всё-таки выходить в море, ловить рыбу, бить зверя и торговать с нурманами. В итоге, победили сторонники первого варианта, о чём было заявлено Тимофею глубокой ночью, когда Вигарь, ввалившись к спящему Кузьмину, заявил о мирском решении. В итоге, семь кочей согласных мужей были отданы под путешествие по Студёному морю.

Глава 12

Байкал, посёлок Новоземельский, сентябрь 7137 года, (1629)

— Ну что, отдохнул, Ринат? — улыбнулся полковник.

Троица: полковник Смирнов, Саляев и атаман казаков-ангарцев Кузьма Усольцев, сидели за столом во внутреннем дворике, образованным стенами двух изб. Кузьма морщил лоб, тщась понять разложенную на столе карту Прибайкалья, Саляев же с полковником сосредоточенно составляли маршрут, а так же возможны пути отхода группы американцев.